Что для меня значат Соловки?

Игровые автоматы онлайн-играть бесплатно и без смс rnНа нашем сайте игровых автоматов вы можите играть на деньги и на фишки. rnигроку не нужно скачивать какой либо софт для игры в игровые автоматы онлайн. rnнажмите на ссылку ниже-что бы сыграть в наше казино. rn rn rn

Игровые автоматы онлайн rnИграйте и выигрывайте на нашем сайте. rnупрощенная регистрация для игры в казино. rnДля игры нажмите всего лишь ссылку которую вы видите ниже. rn rn rn

Соловки -это наша Земля Обетованная. А для нашей дочки Алисы уже просто часть её маленькой жизни. Место где можно спокойно в свободное от работы на кухне время гонять на велосипеде, кормить тёте Лениных кошек, с дядей Лешей ходить по пятому разу на обзорную экскурсию. Место где ребёнок не в теории а на практике познает нашу православную веру. Место где Бог рядом. Где ты во всех бедах и горестях можешь прямо обратиться к преподобным Зосиме Савватию и Герману. Где наконец -то тебе раз и навсегда вправят мозги, закрученные в разные стороны на большой земле. Место -где мы обрели свою душу больную и истерзанную сомнениями, страстями и грехами. Место Где у тебя только и есть настоящие друзья. Помолитесь за нас, скоро опять,Бог даст, через всю страну на нашей старенькой машине к Кеми, а там на Святителе Филиппе или Святителе Николае к Большому Соловецкому осторову. Спаси Вас всех Господи! И как сказал отец Павел Груздев -Бог был есть и будет! Храните Веру Православную!

Чернец Герман с Большой земли для усердной молитвы к Богу стал по временам удаляться на суровый Соловецкий остров в Белом море. Так начиналась история Соловецкого монастыря в XV веке, точно также началась и история возрождения обители в веке XX-ом, после времени лихолетья, растянувшегося на несколько десятилетий.
Первый был неграмотный монах, стяжавший Царство Небесное подвигом своей незаметной жизни, и ныне прославляемый в лике преподобных. Второй – молодой игумен, настоятель храма в Архангельской области. И случилось ему стать председателем церковной общины, сложившейся из соловецких жителей. Вот эти памятные даты:
• 14 Апреля 1989 года состоялась официальная регистрация православной общины на Соловецких островах,
• 19 Мая 1990 года председателем общины назначен иг. Герман (Чеботарь).
По рассказам старожилов, время было такое, что при регистрации общины к каждому подходили и спрашивали, на полном серьёзе, в своём ли он уме; не хватало только психиатра.
Благодаря деятельности общины пришёл день возобновления Соловецкой обители:
• 25 Октября 1990 года Священный Синод Русской Православной церкви определил: «возродить монашескую жизнь в Соловецком Зосимо-Савватиевском ставропигиальном мужском монастыре».
Центром монастырской жизни, вокруг которого всё строится, безусловно является Божественная Литургия. Она совершилась впервые в заново устроенной обители 28 Октября. Теперь в этот день вся Православная церковь отмечает память святителя Афанасия, епископа Ковровского, исповедника и песнописца, который чудом остался жив после недельного пребывания на Большом Соловецком острове и испытавшего в результате все «прелести» тифозного барака печально известного СЛОНа.
В монастырь Божиим Промыслом стала собираться братия, в 1991 году их было два монаха и четыре послушника. Следующей ступенькой в организации полноценной монастырской жизни стало назначение Игумена, который для монашествующих своей обители является воплощением Христа, через которого прежде всего действует Господь в устроении верного Ему братства:
• 28 Января 1992 года наместником обители был назначен игумен (ныне архимандрит) Иосиф (Братищев).
Монастырь ожил. На престольные праздники Литургия стала совершаться «во всех храмах и приделах, которые сохранились до настоящего времени, на всей территории Соловков». Начались монашеские постриги. Возобновлена деятельность монастырских подворий в Москве и Архангельске. И как венец всех усилий возрождающегося братства, а более, как незаслуженная Милость Божия, стало торжественное возвращение на Соловки мощей первооснователей обители:
• 21 Августа 1992 года закончилось второе перенесение мощей преподобных Зосимы, Савватия и Германа, Соловецких чудотворцев, из Санкт-Петербурга на Соловки.
Вместе с великой святыней братия встречала и своего настоятеля, священно-архимандрита обители Святейшего Патриарха Алексия, который возглавил праздничные Богослужения, возвёл в сан архимандрита наместника монастыря игумена Иосифа, принял участие в освящении и воздвижении поклонного креста в честь Соловецких новомучеников. Об этом последнем событии должно сказать особо—так возобновилась соловецкая традиция установки в различных местах архипелага памятных знаков, не позволяющих забыть о распятии за нас Господа нашего Иисуса Христа. И в то же время крест—это символ нашего воскресения, суть христианской жизни.
«Сколь же важно видеть самый образ Креста?—таким вопросом начинает свое слово святитель Андрей Критский,—Воззрение на Крест вдыхает мужество и изгоняет страх. Так важно стяжание Креста! Кто стяжал Крест, тот стяжал сокровище».
Архимандрит Иосиф так говорил в своей проповеди на праздник Воздвижения креста в 2005 году: «В сегодняшний день, когда Святая Церковь воспоминает обретение Креста Господня и его воздвижение—указание всему человечеству на печать Божественной любви—Крест Христов, Его страдание. И вспоминая ныне историческое событие обретения, мы должны знать, что мы в неизменном и неизреченном долгу перед Богом, и те скорби, которые случаются в нашей земной жизни—это всего лишь наказание за то, что мы согрешили пред Богом, что мы преступили заповедь Божию когда-то и забыли об этом. И те уроки, которые нам преподносят наши родные и близкие, каждую обиду, каждую досаду, каждую укоризну мы должны воспринимать как напоминание о подобном же, что сами совершили некогда пред Богом. И теперь, когда наносится личная обида, Господь как бы говорит: «Вот так и Мне было больно, обидно, досадно, когда Я страдал за тебя».

Поэтому я даже удивилась, как это "кто-то придумал" веру! надеюсь и верю, что это не так. Что это не плод человеческой фантазии, а напротив, "во всяком нормальном сознании имеется нравственный закон", который НЕ САМ человек создал и поставил над собою; а этот закон действует над человеком как "безусловная повелевающая сила".
Просто вчера прочла еще раз статью из ветки "Доказательства бытия Бога", которая идет рядом с 1 и 2 законами термодинамики - и вот надо же, КАК РАЗ К МЕСТУ!!!

Admin пишет:А хотите художественное подтверждение! - Есть такая замечательная притча, хотя и мы отходим несколько от темы, но пусть нас простит о. Афанасий...

БЛИЗНЕЦЫ

Жили два близнеца в материнской утробе,
И другому один как-то высказал мысль:
"А ты знаешь, мне кажется, есть после родов
Удивительная и прекрасная жизнь".

И другой, потянувшись под маленьким сводом,
Тут улыбки беззубой своей не сдержал.
"Это просто смешно - верить в жизнь после родов", -
Брату верующему в ответ он сказал.

"Как, по-твоему, жизнь может выглядеть эта?" -
"Я не знаю, как точно, - близнец отвечал,
Но мне кажется, там, на земле, больше света -
Я однажды во сне этот свет увидал.

Я, конечно, не знаю, как все это будет,
Но мы, может, своими ногами пойдем,
И еще, правда это похоже на чудо,
Но возможно, что мы даже есть будем ртом".-

"Ерунда, вот уж это никак не возможно:
Наша жизнь-пуповина и так коротка.
А ногами ходить - и представить-то сложно. -
Нет, не сможем ходить мы ногами никак.

И оттуда никто еще не возвращался -
Что за бред у тебя, братец мой, на уме?!
Все закончится родами - не обольщайся;
Наша жизнь - это только страданья во тьме".

"А мне кажется, брат, - первый не унимался, -
Что когда-нибудь сможем увидеть мы мать.
И мы временно здесь, чтобы мало-помалу
К жизни той, после родов, готовыми стать".

Брат неверующий лишь качал головою:
"Верить в мать - это просто за гранью идей:
Я не вижу ее - значит, нет ее вовсе;
Ну скажи, если умный, скажи - она где?!"

"Как ответить тебе, братец, даже не знаю,
Но я чувствую сердцем заботу ее.
И ночами, когда все вокруг затихает,
Она гладит наш мир и тихонько поет.

Все наполнено ею, и радость такая,
Словно в ней пребываю и ею живу.
И хоть точно про жизнь после родов не знаю,
Но я верю, что будет она наяву".

Ее по-моему Копылова поет. "Притча о двух младенцах

В животе беременной женщины разговаривают двое младенцев. Один из них – верующий, другой – неверующий

Неверующий младенец: Ты веришь в жизнь после родов?

Верующий младенец: Да, конечно. Всем понятно, что жизнь после родов существует. Мы здесь для того, чтобы стать достаточно сильными и готовыми к тому, что нас ждет потом.

Неверующий младенец: Это глупость! Никакой жизни после родов быть не может! Ты можешь себе представить, как такая жизнь могла бы выглядеть?

Верующий младенец: Я не знаю все детали, но я верю, что там будет больше света, и что мы, может быть, будем сами ходить и есть своим ртом.

Неверующий младенец: Какая ерунда! Невозможно же самим ходить и есть ртом! Это вообще смешно! У нас есть пуповина, которая нас питает. Знаешь, я хочу сказать тебе: невозможно, чтобы существовала жизнь после родов, потому что наша жизнь – пуповина – и так уже слишком коротка.

Верующий младенец: Я уверен, что это возможно. Все будет просто немного по-другому. Это можно себе представить.

Неверующий младенец: Но ведь оттуда ещё никто никогда не возвращался! Жизнь просто заканчивается родами. И вообще, жизнь – это одно большое страдание в темноте.

Верующий младенец: Нет, нет! Я точно не знаю, как будет выглядеть наша жизнь после родов, но в любом случае, мы увидим маму, и она позаботится о нас.

А хотите художественное подтверждение! - Есть такая замечательная притча, хотя и мы отходим несколько от темы, но пусть нас простит о. Афанасий...

БЛИЗНЕЦЫ

Жили два близнеца в материнской утробе,
И другому один как-то высказал мысль:
"А ты знаешь, мне кажется, есть после родов
Удивительная и прекрасная жизнь".

И другой, потянувшись под маленьким сводом,
Тут улыбки беззубой своей не сдержал.
"Это просто смешно - верить в жизнь после родов", -
Брату верующему в ответ он сказал.

"Как, по-твоему, жизнь может выглядеть эта?" -
"Я не знаю, как точно, - близнец отвечал,
Но мне кажется, там, на земле, больше света -
Я однажды во сне этот свет увидал.

Я, конечно, не знаю, как все это будет,
Но мы, может, своими ногами пойдем,
И еще, правда это похоже на чудо,
Но возможно, что мы даже есть будем ртом".-

"Ерунда, вот уж это никак не возможно:
Наша жизнь-пуповина и так коротка.
А ногами ходить - и представить-то сложно. -
Нет, не сможем ходить мы ногами никак.

И оттуда никто еще не возвращался -
Что за бред у тебя, братец мой, на уме?!
Все закончится родами - не обольщайся;
Наша жизнь - это только страданья во тьме".

"А мне кажется, брат, - первый не унимался, -
Что когда-нибудь сможем увидеть мы мать.
И мы временно здесь, чтобы мало-помалу
К жизни той, после родов, готовыми стать".

Брат неверующий лишь качал головою:
"Верить в мать - это просто за гранью идей:
Я не вижу ее - значит, нет ее вовсе;
Ну скажи, если умный, скажи - она где?!"

"Как ответить тебе, братец, даже не знаю,
Но я чувствую сердцем заботу ее.
И ночами, когда все вокруг затихает,
Она гладит наш мир и тихонько поет.

Все наполнено ею, и радость такая,
Словно в ней пребываю и ею живу.
И хоть точно про жизнь после родов не знаю,
Но я верю, что будет она наяву".

Admin пишет:А это уже настоящее чудо, одно из тех, которые мы порой не хотим замечать, или замечаем, но не признаем таковым. - Т.е. знак, которым Бог нас ограждает от приближения к чему-л, что нам не полезно, или будет полезно позднее.

Кто придумал веру в Высшие Существа? Трудно сказать, но люди всегда верили в то, что над ними есть Некто, кто управляет природой, Вселенной, событиями в жизни человека. Как ребенок чувствует присутствие родителей в своей жизни, так и человек по каким-то ощущениям всегда понимает, что есть еще какая-то Воля в его жизни.

А это уже настоящее чудо, одно из тех, которые мы порой не хотим замечать, или замечаем, но не признаем таковым. - Т.е. знак, которым Бог нас ограждает от приближения к чему-л, что нам не полезно, или будет полезно позднее.

И.Афанасий пишет:Дорогие форумчане, расскажите что для вас значат Соловки, как они видятся вам снаружи (образно выражаясь). Потому что сам я их знаю только изнутри, а это может оказаться несколько ущербным при моем послушании - работе с монастырским сайтом. Прошу вашей помощи.

Соловецкий архипелаг - особое место, и попасть туда не всегда просто. С момента принятия решения о посещении Соловков между Вами и островом возникает незримая связь. Изучив способы достижения Соловков, Вы начинаете оценивать, какие трудности пути Вы готовы перенести, а остров, оценивая Вас, - каким этот путь будет для Вас: легким или трудным, с приключениями, или без. Что это - случайность или закономерность? Вы поймете и почувствуете это в пути. Чем ближе Вы приближаетесь к Соловкам, тем меньше что-то зависит от Вашей воли. Если остров категорически не захочет Вас принять, то в Архангельске всю неделю Вашего отпуска будет нелетная погода, а в Кеми шторм. Но такое случается редко и, как правило, желание, терпение и упорство оказываются вознагражденными. Вы, так или иначе, преодолеете все сложности и доберетесь до цели Вашего путешествия.

в продолжение объявленной темы-
http://www.orthodox.spbu.ru/losinsky.htm


Над этим полным страха строем,

Где грех, и ложь, и суета -

Мы свой надмирный город строим,

Наш мир под знаменем креста.


Настанет день, и час расплаты

За годы крови и тревог,

Когда-то на земле распятый

На землю снова снидет Бог.


С крестом как символом спасения,

Он воззовет и рай и ад:

И, се, расторгнутся каменья,

Се, бездны тайны возвестят.


Полярные растают льдины,

Погаснет солнце навсегда,

И первозданные глубины

Откроет каждая звезда.


Тогда из тьмы времен сметенных

В последнем ужасе угроз,

Восстанут души убиенных

За имя вечное - Христос.


И Бог страдавший, Бог распятый,

Он примет подвиг их земной:

Его посол шестокрылатый

Их позовет своей трубой.


И в град Грядущего, ликуя,

Они войдут, как в некий храм,

И вознесется "Аллилуия"

Навстречу бурям и громам.


Тогда, о Боже, к смерти, к ранам,

Ко всей их скорби мировой,

Теперь Тобою осиянным

Мы, люди, бросимся гурьбой.


Твоя любовь есть бесконечность;

И ради их нас не кляня,

Ты, Господи, введешь нас в вечность

Невечереющего дня.


Это стихотворение написано священномучеником Владимиром в Соловецком концлагере и имеет посвящение: "А. И" - священномученику Илариону, архиепископу Верейский, соузнику о. Владимира Лозина-Лозинского. По своему звучанию - это гимн всем новомученикам Российским, заглушающий слова большевистского Интернационала.

Из небольшого поэтического наследия священномуч. Владимира Лозина-Лозинского

Находился в заключении в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН). Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 г. для общецерковного почитания.

В МОНАСТЫРЕ

Вас поведут по тем местам,
Где притаился нежный шорох,
Где дум невыплаканных ворох
Всё говорит о чём-то вам…
Где проливался тёплый воск
Большими жёлтыми слезами,
А перед мшистыми стенами
В камнях из камня крест пророс…
Где с арки выломанной вниз
Сбегают серые ступени,
И дремлют сумрачные тени,
Где чей-то грех, упавший ниц…
Но здесь теперь уж не найдёшь
Напевов нежных колоколен,
И словно тайно тяжко болен
Спит монастырь, как старый дож…
И вот теперь, в ушедший век,
Вы здесь пройдёте молча мимо,
И вам приснится меч Селима,
Клобук, татары, Булат-бек…
В стене чугунное кольцо,
Седины, чёрный чёрк змеи,
Писанье старца Досифея
И чьё-то строгое лицо…

http://ru.wikipedia.org

Соловки - из воспоминаний посетивших Соловецкие острова

Интернет-ресурс// http://zero25.narod.ru/solovki.htm

Давно уже не обсуждается, что любая поездка по путевке стоит в два раза дороже, чем "дикарем". Поехать без агентства можно по-моему везде (во всяком случае по России точно). К тому же это интереснее, если не любишь быть привязанным к какой-то определенной программе пребывания. Развлечь себя в неизвестном месте достаточно легко.

Поехать на Белое море вместо Черного - это попахивает уже каким-то полуэкстримом для жителя большого города. Тем более, что знания по этому краю очень скудные. Вспоминаются только сталинские лагеря и то, что это почти Полярный круг. Уговорил муж, который увлекается историей и знал намного больше интересного, но только факты. Он и уговорил посмотреть все "вживую", почувствовать дух.

На Соловки добраться можно по-разному. Через Архангельск, Медвежьегорск или Кемь.

Мы ехали на поезде Санкт-Петербург - Мурманск до станции Кемь. Далее до пристани (около 13 километров) можно доехать на машине, маршрутке или даже порыскать вокруг и найти остановку городского автобуса. Мы очень торопились, поэтому загрузились в машину, которых около вокзала стоит сразу пяток. Было около восьми вечера когда мы с мужем оказались на пристани.

Зрелище нас не особо вдохновило. Раздолбанный причал, много лодочек, катерков… и никого вокруг. Побегав вокруг, мы все-таки увидели маленькое кафе. К счастью, в темном помещении была девушка, которая и просветила нас. В вечернее время на Соловки никто не пойдет, а на следующее утро отходит рейсовый теплоход. Не порадовала только стоимость - 500 рублей с человека.

Для туристов около причала построена новая гостиница. И очень даже хорошая, рассчитанная на иностранцев, так как их по-моему, сложившемуся за время пребывания, мнению, ездит в этот суровый край намного больше, чем соотечественников. Отдельные деревянные домики, рассчитанные на 30 - 100 человек (конечно же двух-, трехместные номера), душ, вышколенная обслуга, даже спутниковые тарелки над некоторыми коттеджиками. Естественно там мы и заночевали. Через некоторое время вышли погулять и увидели сценку, которая нас мало порадовала. Прибыл теплоход с Соловков. Навстречу шла разношерстная толпа иностранцев, больше напоминающая пленную немецкую армию под Москвой. Стоял самый конец августа и уезжали мы из распаренного летней еще жарой Санкт-Петербурга, прихватив легкие летне-осенние куртки, пару свитеров и купальные принадлежности (на море все-таки). А люди, что шли с теплохода нацепили на себя всю теплую одежду. Особенно я расстроилась, углядев пару шубок, зимние перчатки и шапки на всех гостях нашей родины. Но не возвращаться же обратно, решили в крайнем случае греться старинными народными средствами.

Рано утром собралось около 30-40 желающих попасть на теплоход. Туристов я опознала только в нескольких людях. Остальные - местные жители и паломники. Первая группа сразу же поднялась на палубу, а другие забрались в салон и занялась какими-либо делами. Кто-то ел, кто-то спал, кто-то читал. Как потом выяснилось, читали на теплоходе только Библию, готовились к встрече со святым местом. Шли мы 2,5 или 3 часа по довольно однообразному морю. Островки, проливчики и навигационные знаки - больше ничего не оживляло пейзаж.

Соловецкий архипелаг приближался очень медленно, разрастаясь в ширину и высоту. Сам монастырь можно увидеть только с очень близкого расстояния, он расположен в бухте.

Как только мы причалили, народ как-то незаметно рассосался, причем очень быстро. Мы заранее еще из дома забронировали двухместный номер с душем в одной из гостиниц под названием "Соло". Нам осталось только найти ее и бросить вещи, чтобы почувствовать конец пути. Хозяин при виде нас расцвел как майский цветок. Номер-люкс мы заселили. Подразумевается, что в номере был туалет, душ и телевизор. Тут же мы узнали как нам повезло, просто фантастически. Сезон продолжается до конца августа и в это время поселиться хоть где-нибудь самостоятельно почти невозможно. Сдается все: комнаты, сараи, бараки, это если учесть, что горячей воды в поселке летом нет, а в гостиницах селят только группы. Приезжает много людей со своими палатками, но за место под палатку и за костер придется заплатить в монастырскую кассу (совсем немного - около 20 рублей за сутки). Но перед нашим приездом сезон уже пошел на убыль. Люди выезжали толпами. Теплоход брал столько людей, сколько влезало, плюс частники подрабатывали на катерах. Когда мы были на Соловках - туристов почти не было. Какой это кайф после большого города полдня проходишь - двух-трех человек встретишь.

При гостинице можно было питаться, но во-первых по часам (завтрак, обед, ужин), во-вторых цены на Соловках какие-то африканские. Вежливо отказавшись, мы решили поискать какую-либо кафешку или столовку. Приобретя у хозяина схему острова, мы действительно быстро нашли кафе-столовую, хотя это единственное предприятие общественного питания на острове. Там-то мы и питались все пребывание, вкусно, разнообразно, не очень дорого и тогда, когда захочется.

Меньше чем за полдня мы обежали поселок вокруг, вдоль, поперек и несколько раз по диагонали, после чего было сказано: "Стоп, больше бегать не стоит, впереди еще пять дней!" Люди на острове очень флегматичны, несколько раз сталкивались, что все там примерно: время плюс-минус полчаса, расстояние - с точностью до трех километров (остров по диагонали около 30 километров, поселок - полкилометра), даже наша карта оказалась лишь примерной схемой. Никто никуда не торопится, все степенно и чинно переставляют ноги. Мы тоже стали вести размеренный образ жизни. Вообще-то, я - "сова", но здесь в 21:00 как по команде мы проваливались в сон и ровно в 9:00 просыпались полностью отдохнувшими и готовыми к великим походам и делам. Как младенцы.

Зашли в местное экскурсионное бюро. Они предлагают много всяких разных экскурсий, но цены не радуют и мы не большие любители толпы. Нас интересовал сам Соловецкий монастырь, остальное решили изучить самостоятельно. Экскурсия туда проходит 3-4 часа и в день приезда попасть не удалось. В церковь монастыря женщин пускают только в юбке и платке. Я позаботилась об этом еще дома, потому что предполагала нечто подобное, но у хозяина гостиницы по-моему было абсолютно все для своих клиентов, даже безразмерная юбка на резинке. К моменту начала экскурсии около входа в монастырь скучали только мы с мужем и девушка-экскурсовод. Оказывается, для рентабельности меньше десяти человек не набирают и все планы слегка менялись. Но, совершенно неожиданно, подошла какая-то группа, совершавшая круиз по Белому морю. Сначала было что-то жуткое, такое чувство, что этих людей в детстве не воспитывали. Мужчины опохмелялись пивом, дети носились и орали, а женщин интересовало не несколько веков истории самого монастыря, а десятилетие сталинских лагерей. Экскурсовод говорила словно в пустоту, абсолютно без интереса и путано, а через 40 минут руководитель группы попросил побыстрее закруглиться, так как "у них обед". Когда они мирно пошли на свой обед у нас был совсем грустный вид, но девушка оказалась просто фанатом своего дела в хорошем смысле этого слова. Растерянно глядя на нас, она предложила "еще что-нибудь рассказать". И рассказала. Про архипелаг, про зарождение монастыря, про жизнь монахов раньше и в настоящее время, какую роль монастырь имел в международном значении. Провела по всему, что отреставрировано и где еще шли работы. Под конец уже шла просто дружеская беседа с человеком, который знает все о своем предмете. Так что, экскурсия затянулась на много часов. Мы с мужем оба курим, но про сигареты даже как-то не вспоминалось. В тот день мы узнали очень много интересного и я с теплом вспоминаю ту прогулку.

Специально не расскажу про монастырь (все не вспомню, а частично неинтересно получится), остановлюсь только на первых впечатлениях. Естественно, что в первый же день мы обошли монастырь. Внушительно. Строился в незапамятные времена из огромных валунов прежде всего, как крепость, способная выдержать атаки врагов. Валуны эти разных размеров, но в среднем с взрослого человека. Стены поднимаются на два-три этажа, плюс башни с бойницами по углам. С одного края сохранился не менее внушительный ров, выложенный теми же валунами, который окружал эту крепость. Неприступное сооружение. С первого взгляда кажется, что подняться, цепляясь за неровную кладку, довольно легко, но вспоминаются потоки горящей смолы, льющейся со стен и отстреливающиеся защитники… Как рассказала нам экскурсовод, некоторые все-таки пытаются штурмовать стены без надлежащей подготовки. Заканчивается, как правило, падением и переломами конечностей. Хорошо, что не попробовали.

Еще из глобального, что мы совершили на Соловках - лодочный поход по системе озер и каналов. Такие экскурсии в тот год уже закончились, да мы бы и не согласились на нее. Цена и качество совершенно не соответствовали друг другу. В лодках по четверо человек, из них кто-нибудь не захочет или не сможет грести, а кому-то повезет везти экскурсовода, которая точно грести не буде. В нашу гостиницу на одном теплоходе с нами приехала пара, как и мы из Санкт-Петербурга. Хозяин случайно поселил нас в их номер, пока они фотографировали монастырь. Но это так, отступление. С ними мы договорились попробовать самостоятельно выбраться на лодках по каналам. Без особых проблем мы нашли лодочную станцию и наняли две лодки. Стоило это раз в десять меньше, чем экскурсия. И опять нам повезло. Комары, которые одолевают все лето, уже исчезли - начало сентября все-таки. В тот день отрыв был по полной программе. Безумно красивая природа вокруг. Ели, огромные валуны, чистейшая питьевая вода. Типичная карельская природа, которая не может оставить равнодушным. Фотопленки извели столько же, сколько на монастырь. По берегам заросли грибов. Причем белых. Их никто не собирает и они вырастают до огромного размера, потом падают и гниют, а рядом уже лезут молоденькие. Темные ели, вырастающие из воды. Чуть подернутые желтизной березки. И абсолютное отсутствие людей. Первобытный нетронутый лес, в который не зайти из-за бурелома окружает прозрачную чистоту озер. Вся система каналов, где настолько узко, что на веслах не пройти, а надо передвигаться отталкиванием от дна и берегов веслами как шестами, шлюзов и запруд продумана и создана монахами, почти сразу после основания монастыря для подпитки Святого озера, из которого изначально брали воду для всего: питья, энергии для мельниц, прачечной. В настоящее время запрещено использование моторов на озерах, даже МЧС, которые весь сезон базируются на берегу, имеет только весельные лодки. Все было хорошо, пока мы гребли с достаточно определенной целью - достичь конца системы (или истока…). Когда же цель была почти достигнута и стоило поворачивать обратно, поднялся ветер, тучки закрыли чистое небо и силы оказались на исходе. Обратный путь проходил не так весело, гребли намного дольше из-за сильной волны и усталости. На берег у лодочной станции уже просто выползали. К тому же не подумали о припасах и есть хотелось безумно. Но это та самая усталость, которая соседствует с удовлетворенностью победителя. Через день она забылась, а воспоминания будут храниться долго.

В гостинице мы не сидели, приходили, пили чай и ложились спать. Все время куда-то ходили или просто бродили по окрестностям. Все побережье Соловецкого острова почти не отличается. Вдоль кромки Белого моря нагромождение камней: от самой маленькой гальки до огромных, покрытых тонким слоем мха валунов. Все это веками отполировывалось морем. Эта полоса имеет разную ширину в зависимости от преимущественных ветров. А сразу за ней начинается лесотундра (как я себе ее представляла по урокам географии). Ее облюбовали невысокие березки, изогнутые и искривленные самыми разнообразными способами. Местные жители дали им очень романтическое название - танцующие березки. Они и правда похожи на группу танцующих девушек из-за постоянно дующего с моря сильного ветра. Кустов почти нет, а на каменистой почве растет мох самых ярких оттенков: алый, апельсиновый, лимонно-желтый. Мелкий брусничник и обилие грибов (белых и красных) придает еще большее очарование прибрежной зоне. При наличии свободного времени мы старались прогуляться по берегу, просто наслаждаясь северной красотой.

Кстати все опасения по поводу зверского холода не оправдались. Конечно, все время дул пронизывающий ветер, но питерцам к этому не привыкать, мы даже в один денек умудрились позагорать в укромной лесной ложбинке. Редкие иностранцы же ходили в зимних шапках и варежках. До сих пор жалею, что не решилась окунуться в Белое море.

Вечерами собирались в холле поболтать с другими постояльцами. Каждый приезжает на Соловки для своего: туризм, паломничество, обширное поле для фотографирования, поэтому интересно обменяться впечатлениями. Оказалось, что некоторые люди, приехав просто из интереса, сходятся с монахами и даже уходят трудниками (помощниками) в монастырь. Монастырь предоставляет паломникам еду и кров на три дня в обмен на неквалифицированную помощь по хозяйству или в реставрации. Для этого просто надо выразить желание. Один из наших собеседников так и поступил. Вообще атмосфера острова, где доминирует монастырь очень располагала к этому. Священнослужители просты в общении, в отличие от своих братьев, живущих в больших городах. Можно на улице подойти и поговорить. Никто не будет коситься на тебя и проклинать незнание церковных законов. Для меня это стало большим открытием.

В одной из таких бесед молодой человек рассказал нам юмористическую историю, которая с ним произошла. Он с приятелями решил посетить остров Анзерский. Договорились с катером, назначили время. Тут выясняется, что для посещения этого острова необходимо благословение настоятеля. Ладно. Пришли в монастырь за благословением, а оно продается в кассе за сто рублей. Посмеялись, купили. Добравшись до берегов острова, выяснили, что проверяют бумагу с благословением…. (не догадаетесь!) МЧСники, которые курсируют вокруг.

На третий день мы выклянчили велосипеды на уже закрытой в связи с окончанием сезона велосипедной станции и поехали на Большую дамбу. Нам пообещали примерно пять километров пути, но оказалось все десять. Причем далеко не легкого пути, по какой-то теряющейся тропке, по болотам, где иногда в грязи были уложены крупные булыжники, по холмам. Дамба была построена в незапамятные времена руками монахов, чтобы соединить Соловецкий остров и остров Большая Муксалма, на котором держали скотину. Протяженность ее около двух километров и вся она состоит из огромных, наваленных друг на друга валунов. В середине предусмотрительно сделаны арки для прохождения карбасов. За прошедшие века кое-где нанесло почву, тут же старательно вырос мох и все заросло брусничником и вереском. В общем, типично шотландский пейзаж, не хватает только шотландцев в килтах. Переспелой алой брусникой мы в тот день наелись до отвала. Вообще, жители острова ленивы до безобразия. Никто не пользуется щедрыми дарами природы: грибы и ягода не собирают и они подвергаются естественным процессам гниения прямо на месте, рыбу не ловят, хотя вдоль берегов ее очень много и особых усилий для ловли прикладывать не надо. Даже работать не хотят - живут на достаточно большое пособие. Работают жители Архангельска и Кеми. Зимой существуют автономно, только небольшой аэродром принимает редкие самолетики с продовольствием.

Ближе к вечеру дошли до неиссякаемого святого источника - большого деревянного колодца с привязанной кружкой. Всем можно напиться даже в самый жаркий день, но, видимо, мы слишком много грешим и в этом колодце нашли только несколько лужиц воды, которую не удалось зачерпнуть.

Время нашего отпуска подошло к концу. За два дня до этого был отменен регулярный рейс. Большой теплоход перестал курсировать. Еще продолжал ходить теплоход на 30 мест и монастырский. Поэтому мы не волновались, расписание висело около каждого столба. Собрали сумки, рассчитались с хозяином гостиницы и пошли на причал. За полчаса, в 21:30 на причале собралось 5 человек вместе с нами. К моменту отправления подошли еще двое. И вдруг капитан заявляет, что меньше десяти человек возить не выгодно, поэтому ждем еще троих. Время отправления давно прошло, а нас стало только девять. Темно и холодно, полная неизвестность. Я начала согреваться прихваченным коньячком и потихоньку нарываться на скандал с капитаном сего доблестного судна. Парочка монахинь сохраняла полное спокойствие, остальные уговаривали капитана отплыть. Посовещавшись между собой мы решили разделить стоимость последнего места на всех, но было уже поздно, команда пришвартовала теплоход обратно и завалилась внутрь пьянствовать. Вот это был номер - до следующего вечера никто на большую землю не собирался и никакой гарантии, что завтра нас будет на одного больше нет. А ехать-то надо всем - денежки заканчиваются, да и на работу пора. Условились встретиться пораньше утром и поискать частника. С девяти человек по 500 рублей… Пришлось возвращаться в гостиницу и оплачивать хозяину еще сутки. Утром искать средство нашего спасения с острова поручили нам с мужем. Побегали мы по всем причалам, но тишина над поселком стояла полнейшая. Помог капитан, с которым мы вечером переругались. Он, естественно, посоветовал своего родственника. В 9:30 утра мы разбудили владельца какого-то катерка, хотя лучше его назвать корытом. Капитан теплохода подсуетился для своего родственника, заправил горючим суденышко, перегнал катерок поближе, загрузил нас всех, а в конце загрузил, в прямом смысле слова, нашего рулевого, положил его поудобнее на штурвал и, пробормотав что-то про всех святых, оттолкнул нас ногой от причала. Мы пока что были просто рады покинуть наконец-то Соловецкие острова. Проблемы начались когда мы вышли из залива на открытую воду. Нет, шторма не было, просто достаточно сильная волна. С учетом еще не опохмелившегося рулевого обоза, неимоверно чадящего дизухой мотора и утлости того, на чем мы имели неосторожность выйти в Белое море, радость нашу как ветром сдуло. Монашки отвернулись к дизелю, положили на него молитвенники и молчали всю дорогу. Единственная местная тетенька залезла в перегарный туман кабины и начала обсуждать с рулевым общих знакомых. Ну а мы, кто помоложе, забрались на какие-то приступочки и подставили лица ходовому ветру: пусть холодно, зато вонь не так чувствуется. Болтало нас по меткому народному определению как г... в проруби. На себе мы испытали все виды качки. Даже мой муж, который долго занимался яхтенным спортом, как-то побледнел. Шли мы шесть часов, не обращая внимания на створные знаки, "на глазок". Погода была ясная, я видела несколько белух, которые внесли хоть толику оптимизма. На середине пути зачихал, а потом заглох двигатель. Нас тут же начало относить волной в сторону, повернуло несколько раз и мы уже начали прощаться с жизнью, только монахини оставались невозмутимы - их батюшка благословил. Все обошлось, после недолгого ремонта двигатель заработал с легкими перебоями. Рулевой послушал, махнул рукой, выматерился и пошел рулить дальше. Наконец-то появился причал большой земли. Под чутким руководством местной тетеньки мы нашли остановку маршрутки и через десять минут были на вокзале в Кеми.

Купив билеты на поезд, мы выяснили, что у нас еще четыре часа свободного времени. Уже втроем с попутчиком, молодым парнем из Москвы пошли искать какой-нибудь общепит, с раннего утра только кофе - слишком мало для поддержания молодых здоровых организмов. Справедливо решив, что сие заведение должно находиться на центральной улице мы прошли ее почти до самого конца. Ничего, кроме продуктовых магазинов, промтоварных и редких пивных не нашли. Наконец, одна женщина подсказала, где искать ресторан. Мы поняли, что вкусно и без роскоши поесть нам не удастся. В ресторане мы не просто обалдели, а потеряли дар речи. В этот день первая удача. Местные жители приходят туда только по большим праздникам, чтобы купить ребенку мороженое, мы же были голодными клиентами. Самое дорогое блюдо - ассорти из рыб ценных пород - стоило 30 рублей. Для сравнения в Санкт-Петербурге на эти деньги можно взять чашечку хорошего кофе, а в Москве, как сказал наш спутник, стакан чая без сахара. Впервые в жизни мы действовали по правилу правой руки: закрыли цены и заказали по полному обеду с десертом (учитывая зверский голод, блюд было по пять на человека). Так как я не пью пива, то выбрала мороженое в карельском бальзаме. На какое-то время мы погрузились в процесс уничтожения всего, что нам принесли. Уже позже мы начали прикалываться друг над другом за такое свинское поведение. Кстати мороженое я съесть не смогла, оно было не полито карельским бальзамом крепостью 50 градусов, а просто плавало в нем - видимо, подарок ресторана за такой огромный заказ.

Ну а дальше был скучный путь домой на таком банальном поезде. Приехав в Санкт-Петербург мы считали, что отошли уже от Соловков - не тут-то было. Сойдя с поезда, мы долго недоумевали, что случилось с людьми, куда они так бегут. Сами мы еще около недели перемещались медленно и плавно, аккуратно переставляя ноги, привыкли к размеренной жизни.

Проза из ресурса интернет: http://stihi.ru/2006/06/30-1863


Соловки
русская Голгофа

Мария Сидорова



Соловецкие острова… Сгусток отчаяния, боли, раскаянья, благоговения перед красотой мира.
Над этими островами витает столько нереализованных надежд, недожитых судеб, что они не могли не сложить над Соловками земными свой воздушный Город – его я вижу целыми днями; вечером он засыпает, точнее, погружается в призрачную белую ночь, ведь солнце почти не исчезает с неба.

Неправдоподобно красивые тревожные закаты и перебивающие их нетерпеливые рассветы – оттого, что боль ночью становится острее. Ночью приходят воспоминания -приходят ко всем, неважно, есть у тебя тело или нет, и обитатели воздушного города тянутся к тому, что недолюбили здесь, на земле.
Алый, жаркий янтарный, багровый, лилово- или нежно-розовый, карминный – цвета этой невоплотившейся любви, бурных страстных ночей, прожитых только в воображении, первого поцелуя, осуществившегося только в мечтах, первого прикосновения, последнего слияния…


Днем же город безмятежно-бел. Я смотрю на жемчужные сияющие его башенки, нежно-голубые озера и реки, бирюзовые улицы, озера, покрытые рябью невесомых пёрышек-волн, стройные храмы, слепленные Господом Богом из белых облаков, имеющих тысячи оттенков, – и думаю: недобровольные соловчане обрели в этом городе покой.
В ясный день линии горизонта не видно – кажется, что и море, и небесный северный Иерусалим - единое целое. Они перетекают друг в друга. Когда идет дождь, его пелена скрывает от наших глаз ослепительно белый воздушный город. Кажется, стыдно нашим высоким братьям за наши суетные телодвижения перед Вечностью, вот и закрывает лицо небесный Иерусалим. Плачет. А потом прощает нас – и снова мы видим его улицы, озера, храмы, часовенки.

И еще – те, кто был на Соловках, не могли не заметить, что над каждым из островов свой город из облаков. Есть город Анзер с его Голгофой. Есть город Зайчики – над двумя Заяцкими островами: над Малым Заяцким витают наверняка и тени шестидесяти сектантов, умерших от голода и холода, но не пожелавших поставить свои подписи под антихристовыми бумагами; над Большим – множество душ самых далеких наших предков, пытающихся с помощью лабиринтов соединить земной и небесный миры. Есть и город Муксалма, и – самый большой белоснежный город – над собственно Соловецким островом, самым большим из островов архипелага. В нем больше всего храмов – ведь сотни погибших священнослужителей позаботились о его создании.

И закаты над ним самые тревожные. А как иначе? Представьте хотя бы одну из сотен страшных апокалиптических картин – картину уничтожения древнего монастырского кладбища, когда все кресты были выворочены, снесены, выдраны, выцарапаны бульдозерами из земли и огромной кучей высотой сорок метров возвышались на одном из мысов, неподалёку от кремля, а потом кресты эти жгли – и три дня над островом поднималось багрово-черное пламя.
Отсвет этого пламени и сегодня падает вечерами на миленькую круглую деревянную беседку на берегу Бухты Благополучия. Войдите в неё, как вошла я. Только будьте осторожнее – в качестве ступени, широкой, полированного розоватого гранита, - перевёрнутая могильная плита. Чья-то скорбь. Попираемая ногами. Плита перевёрнута лицом вниз – а и не перевёрнута была бы, всё равно надпись наверняка сбита, стёрта иванами родства не помнящими и креста не имеющими, а потому сраму не имущими.

На Анзере, много не доходя до Голгофы, рядом с полуразрушенной церковкой Свято-Троицкого скита, около барака, где содержались когда-то «мамки», родившие на соловецкой каторге, и священнослужители всех вероисповеданий, мы нашли почти такую же плиту, полувросшую в землю. Надпись в центре старательно уничтожена. По краям кое-что сохранилось – кажется, это та самая плита, которую установили в апокалиптическое время поляки католическим священникам.
Вошли в церковку. Иконостаса нет. Несколько икон на оббитой стене. Вместо пола какой-то незавершенный помост. С бесконечной благодарностью Богу восприняла сообщение экскурсовода о том, что отец Тихон служит в этой церкви. А потом, когда все ушли, постояла в тишине. Зажгла свечу. Помолилась. Слезы потекли сами. И одна мысль, одна боль – простите нас… Господи, прости нас…

Много написано об очищении страданием. Соловецкие каторжане прошли это очищение.
Его не прошли и долго еще не пройдут сегодняшние земные Соловки. Остров уничтоженных улик. Снесённых крестов. Осквернённых и оскверняемых равнодушием туристов храмов.
Когда я увидела на картине заезжего художника, подарившего свои полотна скиту на Муксолме, где Иринарх сорок лет строил дамбу (и вот века прошли, а я бреду по ней, попадая в следы умерших давно чекистов, монахов, философов, учёных, крестьян, воров, проституток, монашек, актёров, врачей, епископов, – все они давно стали соловецкой землёй), – когда я увидела на картине чудовищную яркую красную звезду над монастырскими стенами – звезду вместо креста – все её пять острых лучей пронзили мне сердце. Оно и сейчас истекает алой кровью цвета этих преступных лучей.

Внутри Преображенского собора – трехэтажные нары. Их, а не роскошный иконостас вижу я, входя в белые стены.
Отреставрировать стены можно. Отреставрировать израненное нами пространство и время – нет. Мы – те, кто сегодня приезжает на Соловки, движимый неясным зовом сердца, - лимфоциты, призванные Богом, чтобы рана начала затягиваться, хоть немного… Больно земле. Больно небу оттого, что люди ничему не научились. Хотя им дан был здесь, на этих суровых и прекрасных островах, понятный и прозрачный алфавит.
Например, гора Голгофа – даже размеры её те же, что у библейской Голгофы, о чем говорят верующие. И назначение оказалось тем же. Но – не имеющий ушей – не слышит. Как не видит не имеющий глаз.
А соловецкий монах Иов, опальный духовник Петра 1 , поставивший на Голгофе первую деревянную церковь, не случайно же принял великую схиму под редчайшим для иноков именем Иисус (в честь Иисуса Навина). Голгофский скит стал местом многотысячного распятия – вершилось оно на том самом месте, где примерно за сто лет до этого – в тридцатые годы Х1Х века – была поставлена каменная Распятская церковь. Вон сколько предупреждений! Имеющий уши да…

Во время экскурсии по монастырю девочка-экскурсовод с лицом серой отличницы на вопрос о том, где похоронены погибшие от эпидемии тифа заключённые, ответила с улыбочкой:
- Мы на кладбище живём. У нас говорят, что студентам истфака никакой тиф не страшен.
Кое-кто улыбнулся в ответ – и разговор плавно перетек в выяснение сроков жизни тифозной палочки.
Смелая студентка истфака! А мне вот страшно стало, когда я её слушала. В первый миг – растерянность в душе какая-то и бессилие: неужели гибель тысяч только повод для улыбочки и гадкой шуточки?! Потом – отчаяние: вот одна из тех, кто будет писать и переписывать в очередной раз в угоду кому надо нашу историю.
Говорят, кости погибших (исчисляют этих погибших и тысячами, и сотнями тысяч, - неудивительно, что точных цифр нет, это в традициях бывшего СССР) были вырыты, размельчены, выброшены в море, чтобы не случилось повторения Катыни. Но равно возможно и другое: все оставлено как есть - чего бояться, если могил нет, ведь во рвах зарывали, как падаль, в лесу, в море сбрасывали? Нет могил – нет мёртвых.

Не повезло соловецким зэкам! При жизни над ними измывались, после смерти на них наживаются.
Отвези, просим местного владельца мотоцикла, на Секирную гору.
До Секирки километров десять. Хотели поклониться памяти тех, кто в её штрафном изоляторе сгинул. Сколько заплатите, спрашивает. Ну, отвечаем, рублей двести. В ответ презрительное фырканье и негодование:
- Я и за пятьсот не поеду!
Да ну их, этих жлобствующих шофёров; поверхностных, не любящих свое дело экскурсоводов – слава небу, не все такие; неразвитых девочек-подростков, просящих недорого купить у них непонятно что – картиночку, где якобы котик смотрит на якобы Соловки.

По соловецким островам надо бродить неспешно, вглядываясь в каждый камень и каждую травинку.
Можно тихим вечером погулять вокруг монастырских стен, послушать, как поют камни. Это трудно описать словами.
Можно побродить по болотцам вокруг поселка и найти прошлогоднюю ягодку клюквы – такая сладкая!
Можно заснуть на берегу Белого моря, потому что прошел девять километров пешком до дамбы, устал – жарко! – и увидеть во сне такие реальные, чистые, святые картины, что просыпаешься вдруг обновленным и знаешь, как жить дальше, и веришь в небесный Иерусалим, даже если ты закоренелый скептик.
Можно пойти в Филиппову пустынь, посидеть на берегу тихого-тихого озерка, попить воды из святого колодца – такая она вкусная! На незабудки поглядеть. И почувствовать, что ты весь – душа. Что тебе – счастливо. Что Христос и правда на Соловках ближе.

Если необходим иллюстративный материал, см. Галерею. Она навевает необходимые мысли.

Дорогой отец Афанасий! Мне лично, к сожалению, не довелось побывать на Соловках, но, тем не менее, в сознании при упоминании Соловецкого монастыря тотчас же возникают образы, подчерпнутые из рассказов знакомых мне паломников. Я словно чувствую благоухание, исходящее от мощей прпп. Зосимы, Савватия и Германа Соловецких, и еще переживаю предощущение особого чувства духовности, внутренней тишины, добра, ласки, отеческого утешения от духовного, святого присутствия старцев. Впрочем, чтобы дать Вам более утвердительный и тщательно проработанный ответ, мне следует познакомиться с фактологическим материалом и освежить свои воспоминания от прочитанного ранее. Позвольте мне это сделать несколько позже. С уважением, Ольга

Дорогие форумчане, расскажите что для вас значат Соловки, как они видятся вам снаружи (образно выражаясь). Потому что сам я их знаю только изнутри, а это может оказаться несколько ущербным при моем послушании - работе с монастырским сайтом. Прошу вашей помощи.